2012 "Брутто" / "Brutto"
Писать о работах Александра Повзнера довольно непростая задача. Один из самых интересных скульпторов современной России слишком точен в своих действиях. Ни больше, но ине меньше. Разве можно словом за действием угнаться? Пожалуй, что толькопогрузившись в толщу языка можно прикоснуться в тексте к сути его вещей.Искусство здесь похоже на игру в пятнашки. Элегантный минимальный жест - всеголишь игра с пустотой. Едва заметная неловкость. Что-то прибывает в статичнуюситуацию нашей повседневности - и вуаля - единица превращается в двойку. Добрыйи злой полицейские разыгрывают свой излюблелнный трюк. Зритель в замешательстве, но и легкой эйфории. А можно еще раз? Ок.
Брутто - это то,что делает вещь вещью. Темная, томная, манящая. Прибавляет он. Обратимся к Декарту. Пусть я буду сотовый телефон. А ты будешь, ты будешь - ринг-тон такой- "бумажный тигр раненный в кровь" два раза. Повзнер продолжает упорствовать в странном занятии. Это может показаться со стороны чудачеством.Можно сказать так. Работа машины отрицания против остановки. Он прибавляет исмотрит за результатом. Питается в хорошем смысле негативом нового. Мы видимисторию Пятницы, который живет на военно-морской базе и строит простоту вещейиз подручных материалов. Да так точно и складно, что все только рукамиразводят. Ну и нууу! Это такие шестидесятые, которых не было? Такие, которых вообще нигде не было. По-иному, наверное, называется. Одна из причин, покоторой так сложно давать названия. Эпоха великих георгафических закрытий? Однивопросы здесь. О том, о чем нельзя говорить надо молчать, разве ты незнаешь?
Есть несколько серий. Одна родилась как домашний космос, после большого взрыва. Кружки, квардраты, чашки. Все обрело своюфинальную траекторию. И время остановилось. Время ушло вслед за человеком. Весь этот новый реализм завис и дрожит словно стоп-кадр на старом VHSвидео-магнитофоне. Другая пришла полноводно так будто никогда и не уходила.Цельная в своей монументальной хрупкости серия больших вещей. Молчаливыйколокол и деревянный якорь отвечают здесь за сбой. Модернистскую ошибку parexelent. Неизбеждная как вещь, падающая на Хиросиму. Систематическая, слишком систематическая. Еще одна - целая армия вещей с острова Пасхи. Они смотрят на тебя, они хотяттебя в жертву. Они нацепили свои шкуры нуль дизайна и уже точат ножи. Вечная весна.
Мы же, мальчишки, мастерили из дубовой коры кораблики и, снабдив гребнымибанками и рулем, пускали их в ручье, или в бассейне у школы. Эти дальниеплавания еще без труда приводили к цели, а вскоре оканчивались на своем берегу.Грезы странствий еще скрывались в том едва ли замечавшемся сиянии, какое покрывало тогда все окружающее. Глаза и руки матери были всему границей и пределом. Словно хранила и ограждала все бытие и пребывание ее безмолвная забота. И путешествиям-забавамеще ничего не было ведомо о тех странствиях и блужданиях, когда человек оставляетв недосягаемой дали позади себя любые берега. Меж тем твердость и запах дуба начиналивнятнее твердить о медлительности и постепенности, с которой растет дерево. Самже дуб говорил о том, что единственно на таком росте зиждется все долговечное иплодотворное, о том, что расти означает раскрываться навстречу широте небес, а вместе корениться в непроглядной темени земли; он говорил о том, что самородно-подлинноеродится лишь тогда, когда человек одинаково и по-настоящему готов исполнять веления превышних небес, и хоронится под защитой несущей его на себе земли. Лесные тропы - вот, что в последнее времяего успокаивало.
А.Жиляев
В.Дьяконов «Вещное безмолвие»
Газета "Коммерсантъ", №89 (4874), 19.05.2012
С. Гуськов «Вещи Александра Повзнера»
